Чернобыль и Нос

Есть два текста, не связанных между собой непосредственным литературным процессом, между которыми, тем не менее, возникает примечательное напряжение. Оба они, при помощи совершенно разных литературных инструментов, затрагивают вопросы «мужского» и «женского» в ольфакторном опыте. Рассмотренные одновременно, как мне кажется, и вовсе подымают разработку темы в литературе 1970-80 годов на несколько уровней выше, чем маркетинговые баталии или вымученные интерпретации «Парфюмера».

Первый текст это эссе-триптих «Имя. Нос» (Il nome, il naso) мирового любимца итальянской литературы Итало Кальвино от 1972 года; второй  — повесть «Авария. Хроника одного дня» (Störfall. Nachrichten eines Tages) Кристы Вольф, влиятельнейшей дамы в литературе ГДР, от 1987 года.

«Имя. Нос» — зарисовка из трех сюжетов о поиске самки по запаху. Три протагониста — французский аристократ эпохи рококо, первобытный человек переходного периода, еще не освоивший прямохождение, и лондонский барабанщик из рок-группы поздних шестидесятых — в разных обстоятельствах обоняют «женское» и, влекомые, пытаются найти и идентифицировать объект желания. Поскольку действие стремительное, а форма повествования короткая, довольно быстро все протагонисты проделывают полный цикл: обонял, совокупился, нашел труп. Первая самка лежит во гробе в своем поместье, вторая в яме, раздираемая шакалами, третья на отходняках травится угарным газом.

«Авария. Хроника одного дня» — зарисовка одного апрельского дня из жизни немецкой писательницы; не самая изящная попытка передать поток внутренней речи в период от утренней подчистки зубов до очередного ночного кошмара. В этот день происходит два события: в Восточной Германии узнают о катастрофе на Чернобыльской атомной электростанции, в то время как брату героини проводят операцию на открытом мозге в попытках удалить раковую опухоль. На фоне бесконечных сообщений о мерах предосторожности во время аномального радиационного фона, доносящихся из радиоприемника, хирург принимает решение о том, какими же сенсорными способностями пациента ему придется пожертвовать. Криста в долгих рассуждениях того дня довольно прямолинейно противопоставляет «мужское-научное-индустриальное» и «женское-литературное-природное». Мужчина-врач, воплощение могущества прогресса, спасает другого мужчину в ходе сложной операции, лишая его наиболее бесполезного чувства — обоняния.

«Имя. Нос» начинается так: «Неразборчивыми надписями на старинных каменных плитах с полуистершимися под наждаком песчаного ветра буквами тарабарского алфавита — такими вы предстанете, парфюмерные лавки, перед грядущим человеком без носа». В «Аварии» человек без носа вполне приходит и понемногу сползает с операционного стола. 

Оба текста де-эротизированы до предела: в первом вся ебля дисфункциональна (маска на карнавале, другие самцы в стае, подруга под кайфом), во втором протагонистка и ее брат вовсе половой функции лишены, им остались инцестуозные полунамеки. При этом если в первом случае речь идет об активно обоняющих мужчинах, неспособных к наслаждению, то во втором об обоняющей женщине, к нему способной по наитию. Вместо простого переворачивания, однако, у Вольф героиня обоняет не мужчин, а кофе, лес, угрей и уксус, заполучая таки запах и некую полноту опыта. Оба текста полны пространных отсылок к эволюции: первобытный мужчина у Кальвино после драки решает подняться на две ноги и, держась за деревья, рассуждает о преимуществах использования глаз вместо носа; у Вольф короткие пассажи о развитии лимбической системы у высших приматов чередуются фантасмагорическими картинами развития «встроенного счетчика Гейгера» и «окончательного отмирания обоняния» уже не в результате эволюции, но технического прогресса. 

Удивительно во всем этом то, что героиня Кристы Вольф в «Аварии» руками хирурга методично оскопляет не своего брата, а трех мужчин из «Имя. Нос», решая проблему приближения ядерной катастрофы через уничтожение мужчин, эротизирующих запахи.